"Ах, Набоков, старый ты хитрец, пизда ты эдакая! Хотя ты и называешь Гумберта педофилом, девочку ты выбираешь достигшей половой зрелости, не моложе. Почему, по-твоему, всё должно быть именно так? Может, потому что ты знал, что даже наивернейшие твои сторонники покинули бы тебя, будь она моложе? Может, потому что ты знал, что многие люди проникнутся романом именно из-за её постпубертатного возраста, но будь она неполовозрела, ты бы не нашёл ни одного сочувствующего? Что будь она неполовозрела, ты бы с таким же успехом мог написать книгу, призывающую читателей к геноциду? Может, потому что все – да, все 0 мужчины, и твои знакомые тоже, будь двери закрыты, а в комнате никого, кроме них, посмотрели бы друг на друга, усмехнулись, и сказали бы: «Повезло этому ублюдку Гумберту, правда?» Может, потому что, несмотря на твою почтенную учёную наружность, у тебя есть далеко не один друг-мужчина, знающий тебя достаточно хорошо, чтобы сказать с усмешкой: «Не верится, что ты выкрутился!»?"

Источник: Девочки

"Не помню, когда точно, но скорее всего, это было сразу после того, как мы встретились, - ты научила меня, что, если согнуть доллар вдоль и снова его распрямить, автомат будет принимать его практически всегда. Проклинаю тебя за это. На земле так много людей, которых я забыл, людей, которые нравились мне гораздо больше тебя, людей, которых я и не помнил даже, что знал, пока кто-нибудь не упомянет их в разговоре, и мне интересно, что с ними со всеми случилось, ибо они нравились мне. Не ты. Но именно тебя я вспоминаю в каждом аэропорту, в каждом спортивном зале, на каждой лестнице. Благодаря твоему маленькому трюку я никогда не смогу забыть тебя. Проклинаю тебя за это."

Источник: Девочки